Два Максима. Рассказ

        Дорога все же была скользкой. На закатанную до заледенелости снежную корку сверху сыпал и сыпал снег. Снежинки были крупные, пушистые и падали так медленно, что казалось, будто висят в воздухе. Щетки с заданной равномерностью расчищали лобовое стекло, открывая глазу весь этот сказочный снегопад, которым только любоваться, если бы не эта среднерусская возвышенность с ее подъемами-тягунами и такими же спусками, когда машину начинает водить и надо быть предельно осторожным, чтобы не оказаться в кювете.
        Подъемы приходилось брать с разгона, и уже у самого перевала Макс чувствовал, что колеса начинают пробуксовывать — это был скверный признак. «Ну и дорога, ну и погодка», — думал Макс после очередного подъема, когда его «Мерседес» с тяжелогруженой двадцатитонной фурой, урча мощным мотором, шел по ровной местности. В кабине было удобно и даже уютно. Из двух стереодинамиков звучала музыка. Настроение было хорошее. Следом шел Федор, Тед (так его прозвали ребята), на таком же «Мерседесе».
        Обе машины шли из Германии и везли груз в Воронеж. Своих напарников они в Москве отпустили, чтобы и самим потом иметь возможность отдохнуть дома, не уменьшая общей загруженности машины. Так было заведено в их образцовом автопредприятии.
После длинного спуска Макс на большой скорости с риском проскочил мост в низине и резко прибавил обороты, чтобы не потерять разгона, — подъем впереди был очень длинный. За снежной круговертью он не сразу углядел этот паршивенький самосвал, а потом, когда заметил, было поздно. Самосвал стоял прямо на проезжей части, а шофер с него, нахалюга, выставил на свободную полосу канистру, а сам стоял со шлангом в руке и жестами голосовал — бензином просил выручить.
        «Куда ж ты лезешь, чума неотесанная?! Вот наглец, вот пень гороховый! Ну, уйди же, уйди с дороги, чувак неумытый!» — мысленно и вслух ругался Макс и вовсю сигналил дальним светом и своей пронзительной сиреной. Но шофер в какой-то затерханной фуфайчонке, в валенках с галошами упрямо и нахально стоял возле своей канистры.
        Макс сбавил обороты, переключился на пониженную передачу и взял левее, чтобы по снежной нетронутой обочине объехать этого шизика (а вообще-то давить таких надо, мысленно заключил он), но разгон был потерян, колеса буксовали, машину повело юзом. Когда поравнялся со старым, уделанным в навоз и свекольный жом «ЗИЛом», его «Мерседес» уже буксовал всеми четырьмя парами своих колес. Тяжелая фура все больше сползала на обочину. Не сбавляя оборотов, Макс взял чуть правее. Трайлер натужно ревел, но еле-еле выползал на дорогу, пока, наконец, не застрял окончательно: фура — на обочине, машина — под углом к дороге.
        Макс крепко выругался. Зря брал влево, надо было смять к чертям канистру, а этот шизик небось успел бы отскочить. Теперь сиди и жди помощи. Прикинул: до перевала оставалось метров четыреста. Он выключил двигатель, застегнул куртку, надел шапку, перчатки и выпрыгнул из теплой кабины.
        Щеками почувствовал мягкий пушистый снег. Оглянулся. Тед чуть ли не вплотную стоял сзади и буксовал, пытаясь проехать между самосвалом и машиной Макса. Может и проехал бы впритирку, но только не по этой снежной склизи. Он, как старший, махнул Теду рукой: прекращай, бесполезно.
        Нашел глазами шофера самосвала, теперь посторонившегося с дороги и виновато стоявшего возле подножки своего добитого «ЗИЛка». Это был мужик лет пятидесяти, небритый, в потертой кроличьей шапчонке. Шланг он по-прежнему держал в руках.
        — Ну, какого ты ... стал у меня на дороге?! — напустился Макс. Ты бы еще под колеса полез! Ну, какой у меня бензин? Ты что, не видишь, я — дизель?
        — Я думал, что ты — «Колхида», — виновато оправдывался шофер с самосвала.
        — Ну, колхозная чума, мать твою так! Спутать «Мерседес» с «Колхидой»! Да это любой ребенок различит!
        — Понимаешь, на самом подъеме бензин кончился. Два часа стою — хоть бы кто остановился. Машин сто проехало. Никто не остановился. Вот какие стали все! Дай, думаю, канистру посередке поставлю. Раз все такие — и я буду такой. Боюсь воду в радиаторе прихватит...
        — Врезать бы тебе по этой самой середке. Ну кто, скажи, на подъеме тебе остановится?
        — Сюда — подъем, а туда-то — спуск, — простовато объяснил мужичонка. — И все равно никто даже не тормознул.
        — Не останавливаются ему! Самому думать надо. Едешь в дорогу — рассчитывай. Нет бензина — кобылу запрягай. Рынок сейчас, понимать надо! Давить таких непонятливых надо.
        — Это почему ж давить? — возмутился мужичонка. — Я не на калым еду, а жом с сахарного завода по фермам развожу, А давить, милок, э... нас уже и без тебя раздавили.
        — А что ж ты, как перехватчик, посреди дороги стал?

    — Говорю ж, бензину хотел стрельнуть. Не замерзать же мне на дороге! Сроду такого не было, чтобы шофер шофера не выручил. Чтоб им всем провалиться, кто этот рынок придумал!
    — Выручать кто-то его обязан! — возмутился Макс. — Каждый о себе должен думать, батя! Не дают бензина — не лезь на трассу!
    — А коров-то ведь надо кому-то кормить?
    — Вот кому положено и пусть думают. Скажи, как мне теперь вылезти на подъем? А груз-то у меня знаешь какой? За него валютой плачено. За то, что ты меня остановил, сейчас составим акт, привлечем к ответственности и не рассчитаешься, — пригрозил Макс.
    — Я тоже жом вожу, чтобы вас, нахлебников, молоком кормить. А грузом ты меня не стращай — поважней твоего возил, — огрызнулся мужичок.
    «Что толку с тобой разговаривать, — подумал Макс. — Таких надо не словами учить, а по шее, чтоб на всю жизнь запомнили, как другим поперек дороги становиться».
        Макс отошел от незадачливого колхозного шоферюги и прикинул ситуацию. Машину Теда развернуло почти поперек дороги, и трасса оказалась полностью перекрыта двумя тушами огромных грузовиков. Без тягача теперь не выехать.
        Тед подошел к Максу и тоже было принялся ругать шофера с самосвала.
— Ты знаешь, что у меня за груз? — напустился он.
— Я ему уже говорил, — сказал Макс. — Таких колхозников не словами надо учить. Ладно, что будем делать?
— Слушай, а что это у тебя из кузова льется? — спросил Тед у шофера.
        Макс тоже обратил внимание на задний неплотно закрытый борт самосвала, откуда тоненькой струйкой вытекала свекольная жижа с приторным запахом.
— Жом там у меня. Я ж говорил.

— Так это ты весь подъем этой гадостью залил? Эту штуку я знаю. По ней колеса буксуют, как по маслу. То-то меня так водило, даже поперек дороги развернуло, а я не пойму, в чем дело. Ползет машина и совсем неуправляема. Ты действительно диверсант, — сказал Тед и засмеялся.
— Стою давно. Должно много натекло. Штука и в самом деле склизкая, — оправдывался шофер с самосвала. — Может у вас, случаем, найдется бензин? Я бы мигом доскочил до колхоза и оттуда прислал на выручку трактор.
— Сказано — нет. Мы — дизеля.
— Ладно, — сказал мужичок. — Сейчас тут машин должно много остановиться. Пойду у кого-нибудь стрельну бензину.
        Дело складывалось скверно. Начинало быстро темнеть, а сколько здесь еще проторчишь — неизвестно. Навстречу сунулся было «КамАЗ», но метров за пятьдесят остановился, выключил фары. За ним собралось еще несколько машин и тоже остановились. Макс включил аварийные мигалки на полную яркость, чтобы не лезли под колеса. Начали скапливаться понемногу машины снизу.
        Шофер с самосвала ушел вниз вместе с канистрой просить бензин. Только кто ему даст? Если раздобудет, может и в самом деле пришлет трактор. Но в это не верилось. Больше надеялся на то, что подъедет кто-то из ГАИ и примут меры, чтобы их вытащили буксиром.
        Наконец, сверкая мигающим синим маячком, объехав «КамАЗ», выехала машина ГАИ, за нею — еще одна, «Волга». Сверкнув яркими галогенными фарами, они остановились метрах в тридцати. Но никто из машин не выходил, а маячок продолжал сверкать синими отблесками. Может это не ГАИ? Макс решил подойти к машине с мигалками. Навстречу вылез капитан
милиции и сам поинтересовался у Макса: что тут за пробка? Оказалось, что эти ребята из ГАИ, но только у них другая задача: они сопровождают высокое начальство из соседней области, губернатора. Тот ездит только с охраной и сопровождением.
        Макс посмотрел на черную «Волгу», из которой никто так и не вышел, и отошел к своей машине. Развелось начальства всех уровней, мысленно ругался он. Губернаторы какие-то появились, президенты, и все считают себя за высоких бугров.
        Страну разделили на границы и таможни, пока их проедешь, без штанов оставят — все требуют на лапу. Нынешние порядки на границах Максу не нравились, и он обвинял в этом всякое начальство. Рынок —ладно, это хорошо, что заработал — твое, но зачем страну развалили? Зачем границы?
        Снизу, светя фарами и боковым прожектором, объезжая машины по обочине, вплотную к трайлерам подъехал «УАЗ». По двум антеннам, закрепленным к задку машины, Макс понял, что это тоже какое-то начальство. Может оно чем поможет. Из машины вышли шофер и пассажир. Подошли к Максу, стоявшему возле машины Теда.
        — Здравствуйте, товарищи, — сказал начальственный мужчина. — Что, пробка?
        — Угадали, — процедил Макс.
        — Как же так получилось?
        Макс промолчал. Он не любил таких интересующихся. Тед объяснил, что вышло все из-за того вон паршивого самосвала, что остановился и полил всю дорогу свекольной жижей. Начальственный товарищ посочувствовал и сказал, что ему во что бы то ни стало надо проехать. Шофер его, между тем, прошел вперед, осмотрелся и снова подошел к стоявшим.
        — Можно проехать. Пусть только вот он немного сдаст назад, метра два. — И он указал на машину Теда.
Тед было заупрямился: в кювет что ли лезть? И без того машина почти поперек дороги стоит.
        — Вам все равно самим не выбраться, — сказал начальственный товарищ. — Я проскочу и пришлю за вами трактор. Я глава администрации этого района.
        Тед неохотно пошел к машине. Подвинуться немного удалось, но зато фуру развернуло почти под прямым углом к дороге. Теперь грузовик Теда был лишен всякого маневра, только буксиром можно было его вытянуть.
        «УАЗ» ловко объехал машину Теда и между «ЗИЛом» и огромной тушей Максова трайлера выскочил на свободную дорогу. Переключив с металлическим щелчком передачу, он умчался, скрывшись за подъемом.
        Милицейская машина сопровождения, а за нею «Волга», поморгав дальним светом, осторожно стали подкрадываться навстречу, рассчитывая проехать тем же путем, что и «УАЗ», только в обратном направлении. Макс, стоя перед машиной, с интересом за ними наблюдал. Даже не вылезли посмотреть, что там — уверены были.
        Максу это не нравилось. Ух, как не нравилась эта езда в сопровождении милиции. «Хорошо бы застряла ты здесь, между мною и этим навозным самосвалом, — со злорадством думал он о начальственной «Волге». — Или прижало бы твои сверкающие бока к колесам моей фуры. Интересно, вышел бы тогда этот «бугор» из машины?»
        Но «Волга» с мигалками и вторая за нею осторожно прокрались между трайлером и самосвалом, обошли справа машину Теда и, звякнув своей шипованой резиной, быстро покатились вниз, скрывшись вскоре за колонной машин. Макс плюнул вслед.
        Подошел шофер самосвала.
        — Насилу раздобыл. Спасибо «ЗИЛ» бортовой выручил. Сейчас я залью в бак, доеду быстро до заправки и пришлю за вами трактор.
        Он был обрадован, что удалось раздобыть бензин. Максу теперь даже немного жаль стало этого затерханного колхозного шофера, настоящего чудака, который возит пустую канистру в расчете на доброго дядю, а может еще и думает, что человек человеку товарищ и брат. Проснись, дядя!
        — Ребята... Уж вы меня того... Я пришлю за вами трактор. Уж вы не обижайтесь, уж вы того... — виноватился мужичок на прощание.
        И он уехал. Между машинами на дороге теперь образовалось окно, и пробка стала потихоньку рассасываться. Побуксовав немного, проехали на подъем одна за другой машины, потом сверху стал спускаться «КамАЗ», тарахтя своим дизельным выхлопом и посапывая воздухом из тормозов. За ним двигались еще несколько машин, но среди них ни одной, которой бы под силу было вытянуть огромную тушу «Мерседеса» с груженой фурой.
        Вскоре они остались с Тедом одни. Сидели в кабине, слушали музыку и посматривали на снегопад, который не прекращался. И несмотря на то, что шел он уже давно, на дороге им так и не встретилось ни одной снегоочистительной машины.
        — Ну и порядки в родной стране, — говорил Тед. — Представляешь, как бы действовали сейчас службы в Европе?
        Макс с ним был согласен. Порядка в стране не было.
        Прошло часа два. Редкие машины, заметив яркие мигалки, сбавляли скорость и осторожно проезжали мимо. Никто не остановился. Машины ГАИ не было, хотя Макс наказывал с шоферами, чтобы передали на каком-нибудь посту, что им нужна помощь. Похоже, что придется ждать до утра.
        Наконец, впереди на подъеме, сверкнув светом фар, показался трактор. Макс узнал «Кировец». «Этот должен вытянуть», — подумал он и вылез из кабины. Трактор подкатил чуть ли не вплотную. Из высокой кабины по лесенке спустился тракторист и подошел к ним. Максу он сначала показался тем самым шофером с застрявшего самосвала: такого же небольшого роста, лет за пятьдесят, в такой же затерханной фуфайчонке, только еще больше замасленной, в валенках с галошами, в облезлой шапке с вытертым кожаным верхом.
        — Здравствуйте, господа иностранцы! — сказал он весело и, не дожидаясь ответа, воскликнул:— О-е-каламэнэ! Вот это махины! Е-о мое! Как же вы так? Вытяну ли вас — не знаю.
        — Выручи, друг, в долгу не останемся, — попросил Макс.
        Тракторист неспешно обошел вокруг машины, остановился у передка и присвистнул.
        — Ну и махина! И когда ж вы отгедова? — спросил он.
        — Сегодня утром пересекли границу с Белоруссией, а вчера с Польшей в Бресте. За сутки почти тысячу кэмэ отмотали, — объяснил Макс.
        — Е-о мое! Граница с Белоруссией! — удивился тракторист. — Да из Белоруссии всегда к нам в колхоз на заработки ребята приезжали. На стройках подрабатывали. Надо ж — граница! А в каком же государстве были? В Польше?
        — В Германии.
        — Ничего себе! Мой батя там погиб в сорок пятом году. Я его так и не видел. После гибели его родился. И на могиле ни разу не был, — неожиданно сказал мужичок.
        Макс вежливо помолчал.
        — Это как же вас сюда занесло? С ходу надо было бугор брать, — сказал тракторист. — Дорога — такая склизь.
        Макс объяснил, что застряли они по вине одного местного шофера, который возит с собой пустую канистру, он и загородил им дорогу.
        — Это Иван Криулин. Он меня и прислал.
        — А не начальник тут один? Проезжал один какой-то районный деятель на «УАЗе». Обещал, что пришлет из ближайшего колхоза трактор. У нас, знаешь, какой груз? Импорт! Хоть замерзай, а оставить нельзя, — сказал Макс со значением. Это всегда помогало.
        Тракторист не торопился и, казалось, рад был не только выручить, но и поговорить с новыми людьми.
        — А я навоз возил. Только приехал на заправку, смотрю Иван Криулин едет на своем «Захаре». Он уже семнадцать лет на своем «ЗИЛке» работает, мы его «Захаром» зовем. Все сроки прошли, а все еще на ходу. Так и так, говорит, выручай, Федорыч, по моей вине застряли на Холопьевой горе две иностранные машины. Вытяни их за ради Бога, а то спать спокойно не буду. А я ему: в гробу я видел этих иностранцев, раз ездят к нам — пусть принимают во внимание наши дороги и наши метели. А телегу отцеплять, возиться я не буду. Свои дела надо делать, а не иностранцев выручать, небось, побогаче нашего живут. Да нет, говорит, русские это ребята, просто на иностранных машинах. Ну ладно, говорю, своих ребят не выручить — грех. Помог он отцепить телегу, сам было хотел со мной ехать, а потом говорит, что жом у него в кузове. Надо, говорит, срочно на ферму везти, а то смерзнется. Вот я и приехал, такое дело.
        — А иностранцев и в самом деле не стал бы выручать? — спросил Макс.
        — Почему? Мы напод добрый. всем помогаем, - уклончиво ответил тракторист, жит? —Трос-то есть? Выдюжит?
        — Выдержит. Импорт!
        — Ну, тогда давай цеплять.
        Тракторист взобрался по лесенке в кабину, дал газу, ловко в два приема развернулся, включил задние фары и подогнал задним ходом к переду Максова грузовика. Выскочил опять из кабины, взял петлю троса и вложил в фаркоп. Макс тоже зацепил свой конец, влез в кабину и запустил двигатель. Тед остался на дороге и следил за натяжением троса.
        Макс дал сигнал дергать, включил передачу и приготовился прибавить обороты. «Кировец» плавно натянул трос, чуть дернул, немного буксанул всеми четырьмя колесами, тут и Макс дал газу, и трактор спокойно поволок машину в гору. Слава Богу, вздохнул Макс, выручил.
        «Кировец» отбуксировал его машину на подъем с таким расчетом, чтобы сзади свободно можно было поставить машину Теда.
        — Ну, спасибо, друг. В долгу не останусь, — сказал Макс, отцепляя свой конец троса.
        — Да что там... Свои люди, шофер ли, тракторист — надо выручать. А трос у тебя хороший. Удобный.
        — Импорт! — похвалил Макс. — Ты свой конец не отцепляй. Этим же тросом и вторую машину притянешь. Я тут побуду.
        «Кировец» опять ловко развернулся и поехал выручать Теда. Минут через двадцать и второй грузовик стоял на дороге немного позади Максова трайлера.
        — Ну, спасибо тебе, друг. Выручил. Прямо по-братски выручил. Никогда не забуду.
        — Да что там...
        — Как зовут-то тебя?
        — Максим Полтев я. У нас в деревне половина Полтевых, половина Криулиных. И все друг дружке, считай, родня. Такое дело.
        — Так мы с тобой, оказывается, тезки. Я тоже Максим. Редкое имя, а вот, видишь, встретились. На, возьми от нас, — сказал Макс, подавая трактористу пару баночек пива и два ярких полиэтиленовых пакета. — И вот тебе еще десять долларов за труды. Твои, заработал.
        Максим Полтев взял одной рукой жестяные банки с пивом и десятидолларовую купюру, а другой пакеты. Вытянул их и стал рассматривать в свете фар, расправляя своими заскорузлыми пальцами в ссадинах. На пакетах были изображены женские фигуры в одних плавках, с голой грудью в призывающих позах. Он нерешительно переминался с ноги на ногу, недоумевающе что-то бормоча.
        — Да бери, тезка, бери! Не стесняйся! Пиво баварское — высший сорт. У вас такого не бывает. И пакетики — класс! Будет бабка в сельпо ходить за покупками, вся деревня позавидует. А десять долларов — по курсу это знаешь сколько? Бери, не стесняйся! Выручил ты нас здорово. Заработал, как говорится, честным трудом. От души даю!
        Но Максим Полтев продолжал недоумевающе рассматривать то пакеты, то жестяные банки с пивом. Потом вдруг вперил в Макса свой колючий взгляд из-под замызганной шапчонки, выругался матом и швырнул все подачки в снег.
        — Ах ты, курва иностранная! Ты что ж мне суешь? Тезка, мать твою!.. Пошел ты...подальше со своим пивом и своими картинками! Я у тебя ничего не просил, а ты мне суешь? Да мне может одного «спасиба» хватило, а ты мне этот доллар подсовываешь! Всю страну распродали за эти картинки!..

        Макс от неожиданности испугался, даже отпрянул несколько назад — уж слишком решителен был этот неказистый мужик в своем гневе.
        — Да ты что? Я ж как лучше хотел...
        — Мне твоего лучшего не надо! Раз не можешь по-человечески «спасибо» сказать — гони пятьдесят тысяч, собака етиляжная! Гони, говорю!
        — Кончай, старина! Чего ты разошелся-то? — прикрикнул было Макс.
        — Знал бы, что ты такое говно, ни за что бы не поехал выручать!
        — На тебе тридцать тысяч и проваливай, — разозлился Макс.
        Он вытащил из кармана три купюры по десять тысяч и протянул их трактористу.
        — А я говорю: гони пятьдесят! — повторил Максим Полтев.
        — Федь, дай ему еще двадцать и пусть проваливает, — сказал Макс.
        — Заплатим поровну. Нам бы дороже обошлось, — сказал Тед и подал трактористу три бумажки по десять тысяч.
        «Тоже еще благотворитель», — подумал Макс и мысленно выругался. Тракторист взял деньги и, продолжая ругаться, пошел к трактору. Влез в кабину, дал газу и быстро уехал.
        — Ну и развели вымогателей, — мрачно сказал Макс. — Поехали. Я первый, ты — за мной.
        Пока Тед шел к своей машине, Макс проворно нагнулся и подобрал брошенные в снег пакеты и банки с пивом. Попробовал найти десятидолларовую бумажку, но ее то ли засыпало     снегом, то ли сдуло ветерком. Искать было неудобно от Теда. Крепко выругался непонятно на кого. Настроение было скверное. Хуже, чем когда попал в пробку.
        Он влез в кабину, запустил двигатель, включил свет, показал левый поворот и плавно тронул с места. Вскоре он догнал «Кировца». Тот шел чуть не по осевой, будто и не думая уступать дороги. Тогда Макс врубил верхний прожектор и дал пронзительный сигнал сиреной. «Кировец» взял немного вправо, и Макс легко обошел его на ровной дороге.
        После того, как трактор остался позади, он с облегчением вздохнул и посмотрел в боковое зеркало. Тед шел следом на положенной дистанции. «Мало ли что в дороге бывает», — сказал себе Макс, отгоняя всякие мысли, и включил магнитофон, чтобы рассеять скверное настроение.
        Дорога впереди была совсем пустая. Мотор ровно и мощно урчал своим отлаженным масляным нутром. Щетки равномерно чистили лобовое стекло, из двух стереодинамиков пела Алла Пугачева, а снег все валил и валил. Хороший, красивый снег. «Бывает же такой, прямо как на новогодних открытках», — думал Макс, любуясь снежной январской круговертью. Дорога пошла ровнее. «К утру надо успеть в Воронеж», — решил он и вскоре забыл про ершистого тракториста, его тезку, испортившего ему настроение на Холопьевой горе.

Автор - Юдин Николай Павлович, губернатор Орловской области в 1991- 1993 гг.

Из книги "Утраты" (Орел: Издательство "3-е июля", 1995 год)

Вверх

На страницу "Литературная беседка"

На главную